РЕЦЕНЗИИ, ПРЕССА

Андрей Толстой о работах Бориса Лаврентьева, из пресс-релиза выставки в Лондоне, ноябрь 2010

«Нередко в качестве фона, а чаще – самой «плоти» изображеня, художник использует листы нотных партитур, что придает его творениям дополнительный историко-культурный смысл. Сложная авторская техника, сочетание акриловой живописи и коллажных приемов усиливают общее ощущение полифоничности прозведений Бориса Лаврентьева. Если принять во внимание, что мастер с равным увлечением и успехом занимается не только изобразительным искусством и дизайном, но и пишет романы, то степень вовлеченности Бориса Лаврентьева в созидание новой синтетической поли-стилистики нашего времени станет бесспорной.»

Review of series «LISTENING TO A HARP» and «I PHOTOGRAPH MYTH»
O. S. Beglov, Moscow International Foundation for support to UNESCO

«Moscow International Fund for Support to UNESCO is very well acquainted with Boris Lavrentiev’s works. His talent of an artist is manifested in powerful expression and expressive significance of his works, their intense inner dramatics. That is especially felt in his works of the series «Listening to the Harp» and «Europe – in Anticipation of Barbarians». Boris Lavrentiev’s works of the latest period have an important quality that must be noted specially - work of this series  rise to the level of being cosmopolitan, in the best sense of the word, belonging not just to this or that subculture, but becoming above-national, appealing  cultured traditions and thoughts of the people of Europe.
Moscow International Fund for Support to UNESCO highly recommends Boris Laurentiev’s works for exhibition and requests Russian cultural organizations abroad to rend assistance in this issue.»

Review of series «GREAT SKYTHIA» by Pavel Khoroshilov, Vice-Manister of Culture of Russian Federation

«In the last years of the XX century the reminiscences about the Renaissance, realism, and medieval symbolism among the crumbled ideological building blocks formed the present day conceptualism and post-modernism. In the contemporary chaos of forms the works of Boris Laurentiev (series «The Cone of Astonishment» and some things from the series «Great Scythia») stand out for their interesting plastic uniqueness - volumetricity of the objects and, at the same time, flatness of representation. From metaphysical still lives to large multi-figured «Battles» - everywhere there is freedom of the masterly use of textures in unity with symbolic images.»

«ЧТО ЗНАЧАТ ДЛЯ МЕНЯ КАРТИНЫ БОРИСА ЛАВРЕНТЬЕВА»
Александр Ф. Скляр,  музыкант,  группа «ВА-БАНК»

«Каждый истинный художник в нынешние времена не может не чувствовать холод и пустоту окружающего мира. Он вынужден оглядываться назад, чтобы хоть как-то нащупать дорогу вперед. В прошлом еще угадываются некоторые ориентиры. Вчера - героический порыв; сегодня - жалкое трепыхание. Вчера - любовь; сегодня - механика секса. Европа в ожидании варваров. Бедная, жалкая, сиюминутная «утилизированная». Что ждет ее в ближайшем будущем? Что ожидает нас всех? Борис Лаврентьев в своих коллажах - это художник-камикадзе, прикованный к пулемету и вынужденный стрелять до последнего патрона по наступающему врагу: пошлости, бездуховности, апатии. В кризисные времена - один из немногих достойных путей для настоящего мужчины и творца.»

ARTLIB. БИБЛИОТЕКА ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ - http://www.artlib.ru/index.php?id=11&idp=0&fp=2&uid=17644&idg=0&sa=1&pid=1809
«Борис Лаврентьев соединяет звезды Европейского союза и изображение Будды, ремейки видов Венеции лишает цвета и показывает как черно-белые фотографии, накладывая их на партитуру Моцарта, движением бедер порномодели дублирует Людовика 14 на парадном портрете…»

Review of series «I PHOTOGRAPH MYTH» by Stephane Frappat, CEO of the Camden Partners L.L.P. and Private Collector, France

«When I was introduced to Boris Laurentiev in 1996, there was the epoch of Luis XIV outside: the artist gave the King-Sun an apportunity to meet Casanova and strangers under Venetian masks... Less than a decade later Bonaparte has already become Napoleon, but Egypt or Russia were already too tight for the Emperor... Yes - what he was going to get, thanks to Laurentiev's brush and fantasy, was China! The artist's talent pierces time and space by means of bold kindness and sparkling humor. Boris Laurentiev is, certainly, a Russian artist and our contemporary, but his talent and creative fantasy do not know boundaries neither in time nor in space.»

Журнал «ЭЛИТА ОБЩЕСТВА»:
«Борис Лаврентьев «ожидает» варваров» - http://www.esj.ru/news/2008/mart/boris_lavrentev_ozhidaet_varvarov/

Журнал «SALON». Досье: Борис Лаврентьев - http://www.salon.ru/creator.plx?id=60

«BRUTALMEN» – ПЕРВЫЙ ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ ДВИЖЕНИЯ ЗА ПРАВА ЛЫСЫХ МУЖЧИН»

Художник Борис Лаврентьев - http://www.brutalmen.ru/blavrentiev.htm

«Beautiful work. Looks like the Universe is swirling around in his head...A bronze waxwork smothered n rainbow colored gold. The missed opportunities.» («Listing to a Harp»)

«Unbelievable incredible work of art. You are a true modern master. The use of white vs. that intense and sophisticated rich color...Uh! AMAZING!»

Журнал «Коммерческий Интерьер» №3, 2005
КОЛЛАЖИ БОРИСА ЛАВРЕНТЬЕВА: «ДЕФЛОРАЦИЯ МИФА»

«У меня дома лежит книга, толщиной приблизительно в 600 страниц под названием «Как воспринимать искусство». На самом деле, я ее не читала, хотя, судя по обложке, книга отличная. Я приучилась воспринимать искусство строго субъективно, поэтому писать о том, что «художник, с присущим ему мастерством» хотел сказать, я тоже не стану.
Посетив больше сотни выставок искусства, я поняла, что картина – это не столько отражение внутреннего мира автора, сколько Бог, неожиданно проникший через конкретное сознание, конкретные руки и конкретные глаза. Художник – ворота для нематериального, если он обладает высокой метафизической проводимостью, то Бог проходит сквозь него без зацепок и в результате появляется гениальное произведение искусства. За всю историю человечества подобных «богопроводов» было не так много. Большинство из них перечислены в вышеупомянутой книге «Как воспринимать искусство». Их работы уникальны, они заставляют любить и сводят с ума, и в том числе потому, что стоят сумасшедших денег. Это искусство – проекция архетипов самого запредельного объема и смысла, художников-богопроводов называют Мастерами, и их имена сами начинают отбрасывать проекции на реальность.
Время проходит, наступает информационная эра, и теперь в одно мгновение человек может стать известным, а потом снова исчезнуть в небытие. 500 тысяч в неделю за рекламу на «Яндексе» – и вы знаменитость. Потом баннер с вашим портретом сменили на «Panasonic» и про вас снова забыли.
Люди все меньше стремятся к первоисточникам: собственно, зачем первоисточник, если все остальные имеют дело и информацией второго и третьего уровня проекции, то есть по сути дела – с мифами…
Современный художник, если он не пишет, как двести лет назад, пейзажи с березками, а наоборот – в своем сознании а адекватен реальности, то он невольно, как говорил Гамлет - «Держит зеркало перед лицом природы» – природы современного человека….. Плохо ли это? Вряд ли. У меня есть мнение, что второй слой информации – это в некотором смысле защитная пленка для человека двухтысячных. Попробуйте окунуться в чистый, концентрированный первый слой, и вы почувствуете не наслаждение, а ужас. Точно также как если вы на самом деле попробуете заняться сексом с малолетней китаянкой, о которой мечтали 8 лет подряд.
Когда я впервые увидела работы Бориса Лаврентьева, меня вдохновило, что он – помимо великолепно проработанных картин на сюжеты из Библии, помимо роскошных композиций серии «Города», помимо больших сюжетных композиций серии «Европа: в ожидании варваров» делает и вещи совершенно непредсказуемые – коллажи с несколько неожиданными сюжетами… И не скрывает при этом , какой информацией оперирует. Материал для его коллажей - мифы человеческого сознания: те, что пришли из древнего Египта, и появились в средневековье, и возникли в сознании современного человека.
Мы состоим из ремиксов, рецензий в Интернет-форумах, фотошопа, пакетбуков, целлулоида «фабрики грез». На слово «Иисус» в «Google» пятой ссылкой выпадает портрет Христа из штрих-кодов. Прорываться на «ту сторону» иллюзии может быть не только страшно, но и опасно. Коллажи Бориса Лаврентьева – это в некотором смысле тоже богопровод, только обратного направления – это выход из нашего массового Интернет-мифического, фрагментарного (коллажного) сознания. Парадоксальность сюжетов и сопоставлений столь велика, что сквозь них мы можем проникнуть к истине, при этом не уничтожая до конца свою мифологическую реальность.
Борис Лаврентьев соединяет звезды Европейского союза и изображение Будды, ремейки видов Венеции лишает цвета и показывает как черно-белые фотографии, накладывая их на партитуру Моцарта, движением бедер порномодели дублирует Людовика 14 на парадном портрете, а математическую формулу «Закона наименьшего принуждения» пишет кистью на портрете Мао – фиксируя мгновение иллюзорной реальности, виртуальное месиво ошибочных мнений, обрывков фраз и ассоциаций в голове современного человека.
Работы Лаврентьева – это не только смысловые окна в мифологическую реальность, это большие, очень декоративно выполненные композиции, они роскошно и величественно смотрятся в интерьерах. В том числе и потому, что автор помимо арт-объектов профессионально занимается архитектурным проектированием и дизайном.»

КАРТИНА БОРИСА ЛАВРЕНТЬЕВА В МОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ - "ВСАДНИКИ, ЕДУЩИЕ ПО СОЛНЦУ"
Валерия Криннер, коллекционер, Германия

«Я собираю русское искусство с начала 90-х годов. Моя квартира в Мюнхене и дом в Австрии позволяют экспонировать большое собрание. Мне нравится современное русское искусство – свежестью, экспрессией, «современностью» восприятия. Мое знакомство с работами Бориса Лаврентьева состоялось на выстваке, в легендарном «Зале горкома графиков на Грузинской». Первое впечатление от работ Лаврентьева – как свободно он оперирует плоскостью картины, как неожиданно организует пространство холста. Я купила большую работу «Всадники, едущие по Солнцу». Чисто пластически это очень выразительная работа - контраст заполненных и открытых плоскостей, при этом почти без цвета, белое на белом – это одна из наиболее необычных работ в моей коллекции…»

Журнал «МИР & ДОМ» №1, 2004
«ПРИНЦИП НАИМЕНЬШЕГО ПРИНУЖДЕНИЯ»

– Борис, Ваша профессия проектирование интерьеров, а как в Вашу жизнь пришла живопись?
– Она никуда и не уходила, это – самое любимое занятие с детства. И самое свободное: не надо ни с кем согласовывать проект, следовать тем или иным геологическим, топографическим или иным требованиям.
– А также требованиям заказчика… Как сочетается свободная живопись с проектированием, где условия как раз диктует заказчик?
– Заказчик не диктует условия. Он может пригласить выполнить ту или иную задачу. А мы можем согласиться или отказаться. От работы, которую делать неинтересно, отказываемся. Обычно из десяти предложений интересными оказываются одно-два.
– Но в живописи, в дизайне интерьеров и в архитектурном проектировании – совершенно разные творческие задачи. Как одному человеку удается сочетать в себе столь различные способности?
– По возможности, все, что делается, является творчеством, но в различных формах. Это как один из методов отношения к миру. А впрочем – будь экономическая ситуация немного иной – возможно, я бы писал картины и только. Строил, может быть, только то, что нравится.
– В Ваших объектах удивляет отсутствие какого-то одного стиля. Можно сказать, в них всегда – некое гармоничное соединение стилей…
– А что может быть менее интересным, чем полностью прогнозируемый автор, всегда работающий в одном ключе? Или, например, интерьер, сделанный полностью в стиле ампир или классицизм? Такой интерьер может быть даже красивым, но это как школярский экзамен на умение работать в определенной стилистике.
– Как Вам удается объяснить заказчику все детали и нюансы будущего проекта? Не каждый ведь может представить это по эскизу на бумаге.
– Обычно уже существующее пространство дает подсказку, как это должно выглядеть. И я просто рассказываю, что сделал бы в данной ситуации, рассказываю так, как думаю и чувствую, не заботясь особенно о том, понравится это или нет. Это очень важный момент: если совпадают мнения, совпадает видение, основные ценности – тогда можно работать. А если такого взаимопонимания нет – диалог на этом может и закончиться.
– У Вас много работ: и картины, и коллажи, и архитектурные объекты. Невольно возникает вопрос: есть ли у вас соавторы?
– Зачем? Пока в этом не было необходимости.
– Ну а если Вы делаете витражи, кованый металл или фрески?
– От автора проекта требуется всего две вещи: придумать идею и организовать ее исполнение. И самое сложное здесь – перейти от эскиза к оцифрованному чертежу. Это могут сделать люди с качественной профессиональной подготовкой, как и выполнить витражи, кованый металл. А фрески – да, сам писал, в «Ле Клубе», например.
– На Ваш взгляд, прослеживается ли сегодня в интерьерах какая-то мода, есть ли тенденции? Что предпочитает ваш заказчик? Каков он?
– Если говорить о ситуации в целом – язык форм, как вы понимаете, исчерпан или почти исчерпан. Отсюда – быстро меняющаяся мода то на этнику, то на авангард, то на классику; причем в эти термины зачастую вкладывают совершенно разный смысл. А если говорить о заказчике, то за последние несколько лет он очень изменился, причем в лучшую сторону. Помните, лет десять назад много смеялись над образом «новых русских» – малиновые пиджаки, цепи. А ведь это, несомненно, наиболее энергичная, деятельная часть нации. Это те люди, с которыми мы работаем сейчас, то же поколение. Но сегодня они уже другие. Их взгляды на то, каким должен быть дом, его архитектура, интерьер – заметно продвинулись к «правильному» пониманию. Вот пример: этим летом один человек пригласил посмотреть дом – уже построенный, но нежилой. Стоит в сосновом лесу этакий трехэтажный мастодонт, планировочное решение – можно в кунсткамере показывать. Хозяин спрашивает: «Как вам?» Отвечаю: «Вы что хотели бы услышать: лесть или правду?» А джентльмен оказался совсем неглупый, загрустил, говорит: «Неужели так плохо?» Позови он в свое время архитектора, и строительство обошлось бы дешевле, и в доме можно было бы жить. Это как самому чинить телевизор или часы – иногда может и получиться...
– А каков покупатель Ваших картин?
– К счастью, в Москве 10 млн жителей и достаточно большой слой интеллигенции. И многие из этих людей добились успеха, материального в том числе. Когда у меня проходили выставки в ЦДХ – я был приятно удивлен, как много людей, и людей достойных, интересуются сейчас искусством.
– Для многих сегодня приобрести произведение современного художника прежде всего модно, престижно.
– Модным может быть новый автомобиль, парфюм, одежда. А картина, на мой взгляд, приобретается, если человеку это интересно в силу его индивидуального развития, как этап этого развития. И если это в чем-то созвучно его мыслям или наоборот, выказывает парадоксальный, неожиданный для него взгляд.
– И все-таки ценитель современной абстрактной (или концептуальной) живописи должен быть достаточно подготовлен. Взять, например, коллаж «Восток-Запад: принцип Гаусса – принцип наименьшего принуждения»: портрет Мао Цзэдуна, балетные тапочки, математическая формула.
– Когда-то много лет назад у меня был набор слайдов «Восток-Запад в русском искусстве». Каких только произведений там не было: и Филонов, и Кустодиев, и Борисов-Мусатов, и даже платки и костюмы. Тема Востока и Запада традиционна для России, так же как тема «выбора пути». И эта разделенная пополам композиция – с пуантами, председателем Мао и формулой принципа Гаусса – в русле традиции, но в современном пластическом выражении, на языке нынешнего века – документальном, конкретном и одновременно символичном. Запад – как балансирование на носках пуантов – самосовершенствование отдельного индивидуума, узкий профессионализм. Восток – это портрет Мао на площади Небесного Спокойствия. Взгляд спокойный, ласковый, даже сочувствующий – он все знает, все поймет: казалось бы, наименьшее принуждение. Принцип Гаусса: каким было это принуждение для миллиарда китайцев? Построить стену, сдвинуть земную ось. Запад индивидуален до кончиков пальцев, уже не тотален, точнее тотален в своей индивидуальности. Принцип наименьшего принуждения – как в геометрии доказательство от противного.
– Существует мнение, что произведения абстрактного искусства вряд ли будут интересны, скажем, через сто лет. Классика вечна, а вот всевозможные современные веяния преходящи.
– На мой взгляд, понятие «классика» – один из мифов нашего сознания. У современного делового человека нет возможности ни читать Толстого, ни изучать живопись Пуссена. Такой человек позовет профессионала, посоветуется; и если есть желание купить картину в подарок или для себя, он какую-то работу приобретет. А вопрос о том, что будет интересно через сто лет, – во многом вопрос конъюнктуры. Например, кто из тех людей, кого мы видим в кинохронике на майском параде времен товарища Сталина, знал о художнике Малевиче и о некоем «Черном квадрате»? А имена «звезд» тех лет – лауреатов Сталинской премии – забыты навсегда.
– То есть классика – это миф? Ваша последняя выставка в ЦДХ так, кажется, и называлась – «Дефлорация мифа»?
– Ответьте сами: какое место в сознании современного человека занимает Октавиан Август, например, или Цезарь? Ответ в лучшем случае – «Это Древний Рим. Рядом – Древний Египет, пирамиды. И Цезарь и Клеопатра». В действительности от нас до Цезаря – 20 веков, а от Цезаря до пирамид – 27 веков. То есть римляне по времени к нам ближе, чем расстояние между этими римлянами и строительством пирамид. 27 веков – непостижимое пространство времени – однако в нашем сознании они благополучно слились. Это-то и есть один из множества мифов нашего сознания. Как же так? Ответ прост – есть реальность, жизнь, конкуренция и т. д. Оцарапанное крыло машины важнее для нормального человека, чем судьба Моцарта, например. По-другому и быть не может: «отпуск-семья-работа-здоровье-курсы валют» – это реальность, и другой, «божественной» нет и, видимо, не будет. Все остальное – миф...
– Большинство Ваших работ выполнено в технике холст-масло – это и серия «Европа – последние 300 лет» и «Небо Италии», но для цикла «мифов» вы использовали нечто экспериментальное?
– Техника холст-масло была неадекватна задаче. Черно-белая (коричневая вирированная) фотография героев, ландшафтов, сонат, картин – как мгновенная фиксация иллюзии реальности, какой ее видел зритель триста, пятьсот или пять лет назад. Наложенная, быть может, на партитуру Гайдна или Моцарта. То есть техника – коллаж.
– В этой серии Вы инкрустируете живописное полотно старинными монетами?
– Среди них есть довольно интересные: серебряные талеры с императрицей Марией Терезией, редкие монеты Ватикана, южно-американские – их гряда парит над Венецией в работе «Венеция. Счастье». Спираль из монет раскручивается от указательного пальца Аполлона в «Concerto Grosso».
– Формат статьи не позволяет рассказать о других циклах Ваших работ. Но, сравнивая совершенно разные по пластике серии, интересно понять: при создании картины у Вас сначала появляется идея, а потом визуальный образ?
– В детстве я как-то прочитал историю об архитекторе, который проектировал крышу стадиона и сделал ее волнистой, как ракушка. А идея пришла к нему, когда он, гуляя с собакой по парку, увидел листик, на который кто-то наступил ботинком с волнистой подошвой. Маленькая выразительная деталь может дать импульс к написанию картины, открыть какой-то образ.
– А как было с работой, где Мао и пуанты?
– Очень просто. Я делал серию фотографий «Витрины» – в разных странах, в разных городах. И в Брюсселе снимал элегантную витрину – девушки в бальных платьях, почему-то холодильник оборотной стороной, какие-то пыльные коробки, вееры. Магазин, видимо, обанкротился – «капиталистическая конкуренция». Вспомнились слова Мао Цзэдуна: «Практика есть критерий истины»… И вот – синтез зрительного образа, полузабытого афоризма… Правда, между созданием картины и тем летним днем в Брюсселе прошло лет пять или семь…
– То есть получается – визуальные образы сегодняшнего дня через пять или семь лет могут дать новую серию работ, архитектурный проект?
– Надеюсь, да. Творчество и есть – наименьшее принуждение.

Журнал «МИР & ДОМ - RESIDENCE» №3, 2004
«ДОМ КАК ОТДЕЛЬНОЕ КНЯЖЕСТВО»

Египетский вельможа, получив за службу участок в дельте Нила, смотрел на свою землю, думая, какой же дом он построит. Римский патриций, глядя на приобретенный участок в окрестностях Рима, мечтал о роскоши будущей виллы. Русский помещик, шагая по купленному полю где-нибудь в Завидово или Переславле-Залесском, размышлял, где поставить господский дом, а где – грот с шутихами… И всех этих успешных и дальновидных людей волновал один главный вопрос: какого архитектора-зодчего позвать придумать, а затем построить дом, достойный их успеха и статуса.
Заказчики обратились с довольно лестным предложением – разработать проект корпоративной резиденции – сначала в одно московское архитектурное бюро, затем в другое, но не этим проектам предстояло воплотиться в жизнь. Автором, чей проект приняли к исполнению, стал архитектор Борис Лаврентьев. Ему выпала счастливая возможность реализовать свой творческий потенциал с настоящим размахом.
Обширный участок в несколько гектаров, щедро согреваемый лучами южного солнца, одной стороной выходит к береговой линии. Поэтому автором проекта была предложена концепция, совершенно отличная от привычной нам тесной застройки Подмосковья: не шикарный северный дом на небольшом участке, а целый комплекс зданий, башен, внутренних дворов, бассейнов и садов. Аналог этого замысла можно найти в роскошных дворцах восточных правителей, подобных Альгамбре в Испании или Топкапи в Константинополе-Стамбуле, поскольку заказчиком было высказано пожелание спроектировать корпоративную резиденцию в марокканском стиле. Впрочем, Лаврентьев считает, что «делать весь комплекс в одной стилистике – все равно что сдавать школярский экзамен на владение этим стилем». Он не любит ограниченной специализации, поэтому реализует свои творческие возможности не только в архитектуре и дизайне интерьеров, но и в живописи. Коллажи и живописные полотна Бориса Лаврентьева представлены во многих престижных галереях и частных собраниях Москвы и Европы.
Начав работу над проектированием загородного комплекса, архитектор сделал несколько серий эскизов. Итоговый проект представляет собой действительно великолепную резиденцию с четырехэтажной башней, жилыми зданиями из светлого природного камня, внутренним двором с открытым бассейном, закрытым зимним бассейном, итальянской галереей, комплексом бань и залом восточных единоборств. Вокруг дома – прекрасно организованное пространство: французский регулярный парк, амфитеатр на пологом склоне, английский пейзажный парк, фруктовый сад и марокканский сад роз.
Идеи Лаврентьева увлекли заказчиков, и началась кропотливая работа по уточнению эскизов в деталях и разработке генерального плана. На сегодняшний день архитектурный проект с поэтическим названием «Цветок граната» существует в чертежах и трехмерном компьютерном изображении, началась его реализация.
В фасадах со стороны дороги и в здании кордегардии (дома охраны) автор сознательно избегает детализации, приберегая все богатство декора для интерьеров. Через ворота кордегардии гость по прямой аллее подъезжает к величественному восьмигранному двору встреч. Оттуда он попадает в большую восточную гостиную – это удивительная комната с арабесками, мозаиками, марокканской мебелью и коврами, но с европейским роялем. Несколько помещений рядом задуманы в мавританском духе, одно из них – курительная с искусно подсвеченным золотым плафоном потолка и тонкой росписью стен. По другую сторону двора встреч – как будто переход из пленительного Востока в элегантную Европу – венецианская столовая: четырехметровой высоты зал, где тусклая золотая амальгама зеркал отражает фрески с видами Венеции. Реальное пространство в зеркальных стенах приобретает некоторую фантастичность, соединяется с иллюзорным. Спальни гостей расположены на втором этаже.
К дому примыкает комплекс сооружений, условно называемый зоной отдыха. Это большой закрытый бассейн, зимний сад, бильярдная, комплекс бань на любой вкус – и русская, и хаммам, – тренажерный зал и, наконец, зал восточных единоборств. Из этого светлого зала с татами и иероглифом «дух», будто концентрирующим для поединка, выходишь в маленький японский сад.Высокие стены из дикого камня, темная зелень сосен, валуны, стрекозы над прудом, на берегу – красный лаковый павильон для чайной церемонии.
Через маленькую калитку в стене можно выйти к летней кухне и мангалу. Рядом в тени деревьев стоит длинный стол для дружеских пирушек. Дальше по романтичной узкой лестнице вдоль увитой виноградом стены можно спуститься на берег или пройти к беседке. Она расположена на насыпном склоне, поэтому отсюда удобно наблюдать за играющими на теннисном корте. По другую сторону беседки, но уже на естественном склоне, построят небольшой амфитеатр с просцениумом. Слушать концерт зрители смогут не в замкнутом помещении с кондиционерами, а сидя на прогретых солнцем скамьях, обдуваемые легким вечерним бризом. Через марокканский сад роз гость может вернуться к дому, увидеть внутренний двор с бассейном и отраженной в нем смотровой башней. Все наружные фасады имеют характерные стилистические особенности, и модуль проработки выбран довольно лаконичный. Если двор встреч – восьмигранный, то эта форма ясно читается. Если крыльцо – полуциркульное, то арки лишены мелких деталей. Единственное место, где присутствуют многочисленные скульптурные вставки и ажурная каменная резьба, – это внутренний двор с зимним садом, бассейном и башней. Со свойственной Лаврентьеву пространственной широтой ясные, простые объемы аркады, зимнего бассейна и двора встреч (в целом решенные в духе постмодерна) выразительно чередуются с причудливой вязью венецианской столовой, вертикалью башни с ажурными каменными сводами ее верхней, открытой небу, площадки. Композиция объемов здания даст сочную светотень солнечным днем и великолепные возможности для подсветки вечером. А включение вечнозеленых кипарисов и пиний в сложное пространственное решение здания позволит организовать множество уютных уголков для отдыха, как торжественных, так и романтичных, соединит дом с парком и фруктовым садом вокруг.Так смелая фантазия автора проекта воплощает в реальность сладкую грезу, неуловимую, манящую мечту…

Журнал «МИР И ДОМ» №3, 2004
«Архитектор Борис Лаврентьев: Я БЫЛ «В СТЕПЯХ, ПОМНЯЩИХ ВОПЛИ ГУННОВ»»

Журнал «ARTCHRONIKA» № 4-5, 2001; № 6, 2001; № 3, 2002